Макрон предупреждает, что Европа сталкивается с неминуемой опасностью, заявив, ч
то “все может развалиться очень быстро.”
В интервью журналу The Economist Эммануэль Макрона упоминает о том, что, после поражения Франции потерпела поражение в результате нацистского блицкрига в 1940 году, историк Марк Блох осудил элиту своей страны в межвоенный период за то, что она не смогла противостоять надвигающейся угрозе.
Интервью он дал через несколько дней после того, как произнес большую речь о будущем Европы — неуправляемый двухчасовой марафон, охватывающий все - от ядерного уничтожения до объединения европейских библиотек. Критики г-на Макрона назвали это смесью предвыборной агитации, обычного французского эгоизма и интеллектуального тщеславия президента, думающего о своем наследии.
На самом деле, отмечается в The Economist, послание Макрона столь же убедительно, сколь и тревожно. Он предупреждает, что Европа сталкивается с неминуемой опасностью, заявив, что “все может развалиться очень быстро”. Как и другие мрачные провидцы, он сталкивается с риском того, что его послание будет проигнорировано.
Движущей силой, стоящей за предупреждением Макрона, является конфликт в Украине.
Европа должна осознать эту новую опасность. Мистер Макрон отказывается отступать от своего февральского заявления о том, что Европа не должна исключать введения войск в Украину.
Макрон непреклонен в том, что, кто бы ни был в Белом доме в 2025 году, Европа должна избавиться от своей многолетней военной зависимости от Америки, а вместе с ней и от нежелания воспринимать жесткую силу всерьез. “Моя обязанность, - говорит он, - никогда не ставить [Америку] перед стратегической дилеммой, которая означала бы выбор между европейцами и [ее] собственными интересами перед лицом Китая”. Он призывает провести “экзистенциальные” дебаты в течение нескольких месяцев. Привлечение таких стран, не входящих в ЕС, как Великобритания и Норвегия, создало бы новую основу для европейской обороны, которая легла бы меньшим бременем на Америку. Он готов обсудить расширение защиты, обеспечиваемой ядерным оружием Франции, что резко нарушило бы голлистскую ортодоксию и изменило бы отношения Франции с остальной Европой.
Вторая тема выступления Макрона заключается в том, что из-за того, что Европа отстала от Америки и Китая, образовался тревожный промышленный разрыв. По мнению Макрона, это является частью более широкой зависимости в энергетике и технологиях, особенно в области возобновляемых источников энергии и искусственного интеллекта. Европа должна отреагировать сейчас, иначе она может никогда не наверстать упущенное. Он говорит, что американцы “перестали пытаться заставить китайцев соблюдать правила международной торговли”. Он обвиняет Америку в том, что она, подобно Китаю, субсидирует свои важнейшие отрасли.
Он также хочет кардинальных изменений в том, как работает Европа. Он удвоит расходы на исследования, отменит регулирование в промышленности, освободит рынки капитала и повысит склонность европейцев к риску.
Президент Франции с особым презрением относится к националистам-популистам. В мире, где царит жестокость, их пустые обещания укрепить свои собственные страны вместо этого приведут к разделению, упадку, отсутствию безопасности и, в конечном счете, к конфликту.
В The Economist полагают, что хотя идеи Макрона и обладают реальной силой, но его решения создают проблемы. Одна из опасностей заключается в том, что они могут фактически подорвать безопасность Европы. Его планы также могут стать жертвой громоздкой структуры самого ЕС. Они требуют, чтобы 27 властолюбивых правительств отказались от суверенного контроля над налогообложением и внешней политикой и предоставили больше влияния Европейской комиссии, что представляется маловероятным. Кроме того, господин Макрон вполне может потерпеть неудачу в своей политике — отчасти потому, что он непопулярен у себя на родине. Он не смог бы решить проблему, которая была бы трудной для двух великих послевоенных лидеров, Шарля де Голля и Конрада Аденауэра, без помощи канцлера Германии Олафа Шольца, а их отношения желают лучшего. Г-н Макрон яснее, чем лидер любой другой крупной страны, осознает опасности, с которыми сталкивается Европа. Когда лидерства не хватает, у него хватает смелости взглянуть истории в глаза. Трагедия для Европы в том, что слова французской Кассандры вполне могут остаться без внимания, отмечает The Economist.